Работа утомила её, однако порадовала результатами. Сосульки украшали все рамы и дверные проёмы, заиндевевшие узоры покрывали каждую из стен.

И всё же она хмурилась. Глянцевые стены выглядели безликими, безупречный лёд нагонял тоску.

Идеальное покрытие раздражало её, как могло бы раздражать отсутствие запаха или диссонирующие звуки. И это недовольство нарастало так же сильно, как и влечение, испытываемое к этому месту.

Она встала, подошла к окну, посмотрела на тёмный лес, окружавший домик, а затем повернулась к стене. Внутри не так, как снаружи. Неправильно.

Неспособная выдерживать это и дальше, она соорудила изо льда дротик, слой за слоем, оттачивая его.

Закончив, она метнула дротик в стену, высекая лёд. Затем снова. И снова, пока странные отметины не начали приобретать определённую форму.

Мёрдок ни за что не вернулся бы в Сибирь. Я не был там семь дней. И смогу продержаться ещё неделю.

Он прекратил преследование, так как приближался рассвет — Лукьян и Рюрик уже вернулись в Горное Облако.

А в Сибири сейчас темно.

Перерыв в работе был опасен для Мёрдока. Перерывы усиливали искушение вернуться к Даниэле, которому невозможно было сопротивляться.

Нет, он отказывался. Из-за пробуждения он должен уступить? И терпеть эту абсолютную потерю сил? Добро пожаловать, до неузнаваемости изменённая личность?

Он решил не ходить к ней, как какой-нибудь томящийся от любви юнец, особенно, вспомнив, как мало побеспокоил её его уход той ночью. И она не позвонила ему.

Часть его негодовала из-за того, что она могла с лёгкостью манипулировать им. Другая часть возмущалась её вторжением в его дом. И это вовсе не означало, что у него была холостяцкая паника, в которой она его обвиняла, — обвинить во всём его было очень удобно; в то же время сложности, которые она представляла как Невеста Даниэла вовсе игнорировала.

В любом случае, если в наши дни зубная щётка женщины означает вторжение, представьте себе два переполненных чемодана!

Всю неделю он занимал себя, силясь не думать о ней совсем. Вместе с Лукьяном и Рюриком он преследовал существ, которых она помогла обнаружить и которые всё больше приближали его к Иво. Он неоднократно пытался увидеть Николая, но его брат был обычно… занят Мист.

В течение этого времени Мёрдок каждый день ложился спать вымотанным, надеясь, что ему не приснится Даниэла. Но она снилась постоянно. И каждый раз странный голос спрашивал: «Чем бы ты пожертвовал? Что бы ты сделал для неё?»

Он вновь посмотрел на яркое от молний небо, чувствуя, что уже бессилен оставаться вдалеке, не узнав, как она обосновалась, не увидев голубизну её глаз, не почувствовав её солоноватый запах.

На его родине осень приходила с первым мелким дождём, очищавшим деревни от летней пыли. А затем в один из дней дождь кончался, и утром каждый видел за окном сияющую белизну. Воздух становился свеж и приносил тонкий привкус ближайших северных морей.

Даниэла пахла, как воздух в то редкое утро. Запах, который он никогда не сможет забыть.

Стоп, возможно, она не запомнила его номер. Что, если она хотела связаться с ним, но не смогла? Он должен пойти туда прямо сейчас и проверить, как она. Да, убедиться, что у неё есть всё необходимое. Он переместился в охотничий домик.

Его челюсть отвисла, как только он увидел представший перед ним дом.

Окна были открыты, и лёд… повсюду. Она, точно паук, плетущий паутину, обвила льдом всё поместье.

Он вырос близ Балтийского моря в семнадцатом веке. Превыше всего семьёй ценилось тепло в доме. Сейчас же лёд покрывал дверные проёмы, окружая угловатые косяки. Сосульки свисали с потолка и на окнах заменяли шторы. Стены были покрыты белым ледяным глянцем, на котором она вырезала примитивного вида символы.

Она не имела права. Холостяки паникуют из-за зубной щётки? Попробуйте иметь дело со сверхъестественной женщиной, устроившей в вашем охотничьем домике ледяной шторм.

А кто бы ни запаниковал?

И её нигде не было. Пока он переходил из одной пустой комнаты в другую, он чувствовал себя одновременно поражённым и озадаченным.

Когда он достиг собственной спальни, то увидел, что она спит там — на пустой кровати без единого одеяла. Зачем бы ей понадобилось остаться здесь, а не в той комнате, куда он первоначально отнёс её вещи?

Она спит в моей постели? Эта мысль подтолкнула его, задела самые тёмные примитивные инстинкты. Мысль держать женщину внутри собственного дома, в крепости, захваченной с помощью меча, защищать её… возбудила его.

Спит в моей постели.

Он кивнул, затем повернулся к одному из не распакованных чемоданов, в котором нашёл пару эротических новелл с названиями, заставившими подскочить его брови вверх, и коллекцию дамского белья, которое он будет воображать на ней в течение многих последующих ночей. Он взял одну из её шёлковых ночных рубашек и втянул запах.

Неудивительно, что его член тут же затвердел, как скала. Но и клыки заострились. Почему она была той единственной, кто искушал его выпить кровь прямо из плоти? Он никогда не хотел этого до неё и не имел даже незначительного желания всю неделю до этого момента.

Отложив рубашку в сторону, он открыл вторую сумку. Она была наполнена контейнерами с солью. Зачем ей столько соли?

Он подошёл к комоду. Наверху лежал её телефон, который он проверил, чтобы узнать, не пыталась ли она с ним связаться. Исключено — полностью заряжен, звонок приглушён, на экране пропущенные вызовы. Он пролистал телефонную книгу, нашёл свой номер, сохраненный как «ТЕЛЕФОН ВАМПА». Она могла позвонить, но не позвонила.

С телефоном был соединён выглядевший весьма добротным лэптоп, очевидно морозостойкий. Подчас мир Ллора пугал его; удивительная идея провести интернет в этот домик сейчас конкурировала с безумной идеей покрыть льдом всё жилище.

Войдя в ванную, Мёрдок понял, зачем ей соль. Контейнер стоял позади старомодной ванны. Даниэла нуждалась в соли, чтобы не заморозить воду. Он мрачно подумал: «Неудивительно, что она пахнет морем».

Это было слишком странно, чтобы поверить…

Северный ветер прорывался сквозь окно, задувая в комнату снег. Не подумав, он метнулся закрыть створки, но они примёрзли.

Он посмотрел на жёсткую холодную ночь. Она находилась где-то там, маленькая Невеста, до которой он не может дотронуться. Всё, связанное с ней, с этой ситуацией было непостижимо ему.

И весь этот лёд служил крикливым напоминанием о том, что он никогда не сможет опустить клыки в её плоть. Ты слишком жаждешь её крови. Уходи отсюда.

Его грудь будто сжали верёвками. Он переместился, задыхающийся и смущённый из-за женщины, живущей в его поместье.

Да будь я проклят, если ещё хоть раз вернусь туда.

Глава 25

Мёрдок ещё раз взглянул на часы.

Ночь заканчивалась, а он всё продолжал ждать Рюрика и Лукьяна. Они собирались встретиться здесь, в Квартале, чтобы выследить нового шпиона, и опаздывать было не в правилах Рюрика.

Перерывы в работе всё ещё были опасны для Мёрдока — даже после злополучного путешествия в охотничий домик неделю назад. Он по-прежнему продолжал сопротивляться странному влечению к Даниэле. Да, с ней он испытал сногсшибательное удовольствие. Но это удовольствие лишь напомнило ему, как сильно он соскучился по сексу. Возбуждающее желание, сплетение потных тел, прикосновение бёдер. И поцелуи. Боже, как он соскучился по поцелуям.

Нет, с ней будущего не было. Моногамия не для него. Он видел, как это разрушало жизни мужчин, которые были лучше него.

И она превратила в лёд мой охотничий домик.

Отправив Рюрику ещё одно сообщение, Мёрдок прислонился к фонарному столбу. Он поймал взгляд привлекательной брюнетки в топе с глубоким вырезом. Она посмотрела на него с похотливой улыбочкой на губах, но единственное, о чём он подумал, что она не была и вполовину так хороша, как Даниэла. Он отвернулся.

Фактически, последние две недели он всех женщин сопоставлял с Даниэлой, и все, без исключения, не шли ни в какое сравнение с ней.